Знакомства с девушками спонсарами в ростове

Еще день, неделя, месяц когда-нибудь нам придется с тобою расстаться. Я сидел, не оборачиваясь, как сидела она в тот день, когда я собирался покинуть этот дом. По тому, как тихо, словно приготавливая меня, она вошла, я все понял. Я все понял, мужик, и, ей-богу, не стоило даже начинать этот бесполезный разговор. Наконец-то, сказала она, обстоятельства расставили все по местам. Обстоятельства распорядились так, что наше невыносимое мучительное сосуществование должно прекратиться.

Знакомства с девушками спонсарами в ростове, Звук этого голоса мягко толкался в мою спину и соскальзывал на пол. Развод, сказала она, оформлю там, ты только пришлешь бумагу с подписью. И вот еще что, сказала она таким же серым, уставшим голосом, не бойся, Филипп для всех останется твоим сыном. Не нужно травмировать ребенка, он любит тебя, считает отцом, пусть будет так, я решила. Виктор согласен, он на все согласен, только чтобы мы скорее уехали, и весь этот кошмар остался позади. А где был этот добряк пять лет назад, когда его двухнедельный сын умирал на моих руках, поинтересовался я. Ты несправедлив, потому что ничего не знаешь, возразила она.

Я по-прежнему не оборачивался к ней, я боялся обернуться, чтобы не убить ее. Чтобы не схватить, не сжать обеими руками эту жалкую худую шею как я был близок, мужик, к тому, чтобы убить твою мать! И все это время в висок меня долбило пронзительное послезавтра. Я вспомнил красную от напряжения лысину твоего отца, его мешковатую фигуру. Я запретила ему появляться, Виктор согласен, он на все согласен. Глупая, жестокая баба, сказал я негромко, что же ты натворила со мной и с ним, что ты наделала с двумя мужиками! Она кричала шепотом, глядя на меня сквозными от ненависти глазами, давясь слезами и исступленной яростью. Нет, крикнула она, это ты, ты во всем виноват, ты все это сделал своими руками! Ты оттолкнул меня, отпихнул брезгливо ногой, как провинившуюся собаку! О, ты-то чистый, возвышенный, принципиальный, ты стерильный, как хирургическая салфетка! Будь ты проклят со своими благородными принципами, ты растоптал меня! Подразумевалось, что ты для него важнее в сто раз, чем я, что без тебя он жить не может. Ты делал все, чтобы мне страшно было уйти, чтобы я боялась оторвать его от тебя! Что ты знаешь, сказала она, какой смертельный ужас я испытала, когда поняла, что беременна. Я ненавидела свой живот, сказала она, и того, кто там завелся.

Но едва я начала этот разговор, едва проговорила, что жду ребенка. Нет, сколько живу, я буду помнить твои глаза в этот миг и приоткрытые по-детски губы. Ты был оглушен счастьем, и у меня не повернулся язык, понимаешь, просто не повернулся язык. Я поняла, что должна забыть все, вырвать из памяти ту поездку, должна внушить себе, что это твой, твой ребенок! Но каждый день он приходил к проходной института и на расстоянии шел за мною до дома. Но он не умер, он рос, он рос во мне, он хотел родиться и жить. А потом, когда я увидела твое лицо и поняла, что ты все знаешь, вот тогда начался настоящий ужас в моей жизни. Мне казалось, что если ты так любишь мальчика, то когда-нибудь поймешь и простишь меня, его мать, поймешь и простишь.

Я гнала его, постылого, четыре года, пока еще на что-то надеялась. Ты сильный, ты гордый, ты благородный, не человек, а лезвие ножа. Мне тяжко уезжать, сказала она, я не люблю его, но рядом с ним я чувствую себя женщиной, а не паршивой собакой. Может, когда-нибудь ты поймешь, чего мне стоили эти пять лет. Я говорил себе ну что ж, ведь бывает так, что, вырастая, дети уезжают и живут в других городах. Будем считать, что ты слишком быстро вырос, слишком быстро уехал от меня. Когда она поднялась, чтобы выйти, я спросил, не поворачивая головы Значит, я могу надеяться. Даю тебе слово, сказала она твердо, мальчик ничего не узнает.

В ту минуту, мужик, эти слова покоробили меня холодной уверенностью в том, что кого-то из нас она похоронит. Ну что ж, подумал я, в таком случае неплохо было бы первым попасть туда мне. Даже проводить тебя мне не разрешили нашу с Виктором встречу в аэропорту твоя мать считала излишней, знакомства с девушками спонсарами в ростове. Ты не знал, что уезжаешь навсегда, для тебя наспех слепили какую-то версию с поездкой на неделю к маминой тете. Тогда мне казалось странным и даже обидным, что ты ничего не чувствуешь. Наконец шапка была завязана, ты поднял голову и снизу вверх посмотрел на меня, внимательно и лукаво. Твоя мать стояла с чемоданом в дверях, бледная, с истерзанным лицом. Так что извини, дружище, ни седой гривы, ни американской моей подтянутости ты не унаследуешь.