Знакомства с девушками казахстана

И возмущалась, начиная искриться матерком, что Карпий таскает у мальчика кашу. Если была подвыпившей, то хлестала его мокрой тряпкой по мордасам. поучала она Митю, и румянилась, хлебнув еще из мерзавчика, который сберегался в чулке. Митя же пугался ее поучений и убегал к Карпию, точно хотел спастись от няньки. Карпий прижимался к теплым батареям, отдыхал, утекая душой в их чугунные сгармошенные меха.

А может, его разморило и ослабило домовое тепло, так что хватило сквозняка, студеной искры, чтобы он заживо сгорел. Утром еще почудилось, что старик ночью выздоровел поднялся раньше других, гладко заправил койку. Митина каша остывала, тот выспрашивал Пахомовну, куда подевался старик. Нянька выдумала, что смогла, будто рано утром он выздоровел и уехал домой. А кто махом поедал свое высиживал добавку, рыща хлеб и кашу глазами, задумываясь, изнывая душой.

Нянька хотела, чтобы забыл про старика, и что-то внушила тому Зыкову он прилип к Мите. Он крутил, вертел его, не выпуская из рук, радуясь, и вдруг молча крепко вручил мальчику. Спроворив дельце, Зыков не утерпел и выспросил А ты далеко живешь? Довольный собой, розово пышущий, Зыков стал расхаживать взад и вперед по палате. Мите даже почудилось, что и мать пахла яблоком чем теплее, тем и душистей. Вокруг него взметнулся хлопотать Зыков напористо, испугавшись, что накажут.

Рассорившись, дом погрузился в тишину и пахнул взорвавшимся соком, яблоневым садом. А в полдник, потому что погода не ухудшилась, повели гулять во двор. Гулянье производил Петр Петрович, домовый работяга, находившийся у всех в подчинении. Был это поживший, среднего росточка мужик, похожий на солдата. Потеряв семью и жилье, брошенный, Петр Петрович нашел место и покой в этом доме. Он был терпелив, но без натужности ему и вправду все давалось как-то легко.

Так, он брал на себя и чужую работу, помогая, и безразлично соглашался, что скажут сделать самому. Петр Петрович трудился истопником, санитаром и дворником, за что получал одну твердую зарплату.

Еще получал он за свой труд бесплатные харчи, амуницию ватник, валенки да варежки. Знакомства с девушками казахстана, Эти грубые холщовые варежки Петру Петровичу выдавали в счет его работы истопником. Он же работал в котельной голыми руками, рассуждая так Шкура зарастет, а перчатки-то жалко, порвется матерьял. Еще он квартировал в отдельной палате, которую ему доверили, выдав ключ. Если верят он человек вольный, а не верят значит, ему жить, будто в тюрьме. Крепче всего он дорожил тем, что в доме его называли по имени с отчеством. Стирал на день ворот белой рубахи, которую единственно признавал за одежду. А выпивать себе позволял только ночью, перед тем, как укладывался спать. Но случалось ему не вытрезветь, будто не выспаться, так что он, уходя поутру на работу, забывал запереть дверь. И тут досаждали дураки, норовя распахнуть квартирку и вникнуть в ее открывшееся пространство. Сам виноватый, дядька потом долго изымал свои вещи, а чего-то уже и не досчитывался.

И наружу выходила вдруг его тихость, его глубокий нутряной страх. Выведя родимых во двор, Петр Петрович снабдил себя папиросой и задымил, отбывая прогулку. Даже дядькин дымок, казалось, не растекался, а курился столбом из дощатой пропасти. Среди них были и курящие, жаждавшие курева, так как иметь спички, табак в доме настрого запрещалось. Эти живо выстроились, обступив на расстоянии Петра Петровича. Которые послабей да несерьезней, вляпывались в трухлявые кучи сугробов и оставались одиноко стоять, будто прилипли. Вытаскивать их покуда никто не собирался, да им было и хорошо, покойно стоять в сугробах как на островках. Зыков, который не умел долго бояться и унывать, гулял с Митей. Мите открылась уходящая стволами глубоко в землю, утопающая на ее бездвижной глади хвойная зелень леса. Он просунул голову в дыру и позвал звонко мать, будто она заблудилась в лесу. Углядев возню подле забора, Петр Петрович замялся, гаркнул, а потом и бросился, пыхтя, наводить порядок. Но когда его застиг окрик, он одолел пугающую дыру и рванулся не помня себя наружу по колкому наждачному насту снегов. Тогда-то Петр Петрович с отчаяньем сообразил, что не имеет права бросать без присмотра оставшихся.